Для наших предков публичное выступление перед группой означало риск потери статуса, исключения из племени и, как следствие, угрозу выживанию. Мозг воспринимает пристальное внимание зрителей как потенциальную опасность: активируется миндалина, запускается реакция «бей-беги-замри». Репутационные угрозы кодируются почти так же значимо, как физические, поэтому социальная тревога может ощущаться крайне остро. В результате естественный «социальный радар» реагирует на выступления сильнее, чем на многие другие задачи.

Мы боимся негативной оценки и возможного осуждения: включаются сравнительные суждения, перфекционизм и иллюзия прожектора — ощущение, что все замечают малейшую ошибку. Разум склонен к когнитивным искажениям: чтение мыслей («они думают, что я дилетант»), катастрофизация («если запнусь, всё провалю»). Самооценка часто привязана к выступлению, и риск «репутационного урона» переживается непропорционально. Это усиливает контроль и самонаблюдение, что парадоксально ухудшает спонтанность и контакт с аудиторией.

Исход выступления, реакция аудитории, вопросы и технические сбои — все это области неопределенности, которую мозг не любит. Высокая чувствительность к неопределенности усиливает тревогу, потому что снижает ощущение контроля и предсказуемости. В ответ включаются «прогнозы по наихудшему сценарию», чтобы подготовиться к угрозам, но они же раздувают страх. Чем меньше ясности в целях, структуре и условиях, тем сильнее система угрозы активируется даже без реальной опасности.

Опыт неловких эпизодов запоминается лучше из‑за «негативного уклона», и доступность таких воспоминаний подпитывает ожидание провала. Руминации и повторное мысленное проигрывание усиливают ассоциации «сцена = опасность», а состояние тревоги облегчает извлечение именно тревожных эпизодов (зависимость от состояния). Память искажает прогнозы: мы переоцениваем длительность и интенсивность будущего дискомфорта и недооцениваем способность адаптироваться. В итоге прошлые ошибки становятся «доказательствами» будущей угрозы, даже если фактов успеха больше.

Перед выступлением включается симпатическая нервная система: учащается пульс, подскакивает адреналин и кортизол, сохнет во рту, дрожит голос, потеют ладони. Эти сигналы тела легко интерпретируются как доказательство «я не справляюсь», что замыкает порочный круг тревоги. Гипервентиляция снижает CO2 и может вызывать головокружение и туман в голове, ухудшая концентрацию. Повышенная интероцептивная чувствительность делает эти ощущения особенно заметными, усиливая субъективную угрозу при объективно безопасной ситуации.